Во время войны из деревни Зубари Суводского сельсовета Советского района был призван в действующую армию шестьдесят один человек, из них тридцать погибли на полях сражений. Светлая им память и вечная благодарность от всех поколений потомков.

Расскажу о вкладе семьи моей матери Е.П. Домниной (Зубаревой) в приближение Победы, весны 1945 года.

Летом 1941 года из семьи призвали троих: деда Прокопия Егоровича Зубарева (1902 г.р.), его дочь Анну (1922 г.р.) и сына Ивана (1923 или 1924 г.р.). Дома остались бабушка Анастасия Ильинична, моя мама четырнадцати лет, её брат шести лет и сестра трёх лет. Деда, ранее (в 20-х годах) служившего в армии, сразу отправили на фронт, на передовую. Анну послали в Нижний Тагил Свердловской области, на оборонный завод, Ивана – в Новосибирск, где он погиб от рук бандитов в июле 1941 года.

С фронта дед прислал только одну почтовую карточку (их часть тогда была под г. Каширом Московской области), где сообщал: «Здесь летают такие птицы, не дают нам покоя, много путешествуем, живём ничего». На этой открытке от 30.10.1941 стоит штемпель военной цензуры, понятно, что послание было зашифровано. Птицы – это немецкие самолёты, возможно, бомбят, путешествуем – предположительно, перебрасывают в наиболее опасные участки фронта. Осенью 1941 года немцы рвались к Москве, шли жестокие бои, решалась судьба Отечества.

В конце 1941 – начале 1942 года в семью Зубаревых пришла похоронка. В ней сообщалось, что Прокопий Егорович Зубарев, красноармеец 616-го полка 194-й строевой дивизии 49-й армии, погиб в бою 20 декабря 1941 года и похоронен в районе деревни Кременки Серпуховского района Московской области.

Мы дважды ездили в г. Кремёнки, сейчас он относится к Жуковскому району Калужской области (родина Г.К. Жукова). В городе есть музей, посвященный Великой Отечественной войне, рядом – мемориал в честь воинов 194-й дивизии. На гранитных памятниках имена погибших, в том числе имя П.Е. Зубарева. Там очень красивые места: в несколько рядов выросли голубые ели, по обе стороны мраморной лестницы – памятники дивизиям и полкам, сражавшимся на этой территории.

Из нескольких источников известно, что на данном участке обороны 17 декабря 1941 года наши войска перешли в контрнаступление и в 1942 году территория была освобождена от врага. На Серпуховском направлении упорно сражались стрелковые и кавалерийские части против танковых колонн вермахта.

Из Нижнего Тагила пришла такая же почтовая карточка от Анны, где она упрекает родных в том, что послала им несколько писем, а ответа нет. Возможно, эти письма не пропустила военная цензура, и они были уничтожены. С завода Анну направили на железную дорогу. По окончании войны она работала проводником дальнего следования, имела правительственные награды и много ведомственных почётных грамот. Жила тётя в городе Костроме, приезжала к нам в гости, и мы ездили к ней.

В военные и послевоенные годы трудно приходилось всем. Только одно утешение: мы не жили в оккупированной зоне. Страшно представить, как там жили люди. Основные регионы, производящие сельскохозяйственную продукцию, были захвачены врагом. В нашей Нечерноземной зоне урожаи были низкие, за работу не платили. Взрослые и дети голодали, а труд был тяжёлый. В старой обшарпанной папке я нашла много квитанций об уплате разных налогов: в 1941-м с семьи Зубаревых взяли 85,76 руб. сельхозналога, а в июле 1944-го уже 777,68 руб.; в какой-то год войны (нечитаемо) яиц сдали 68 штук по 20 коп., всего лишь на 13,6 руб., шерсти 660 г – на 1,54 руб.; в 1943-м, кроме других продуктов, сдали 120 л молока, 25 кг мяса (овца) и шкуру, о деньгах ничего не написано, наверное, отдали задаром. А сами голодали, ели лепёшки с лебедой и полевым хвощом. Так жили все семьи.

Закончилась война. В доме бабушки горевали о том, что некого встретить с войны. Началась мирная жизнь, а у нас случилась другая трагедия: от неизлечимой болезни в возрасте 48 лет умирает бабушка Анастасия Ильинична. На руках моей мамы, ещё юной, остаются брат десяти лет и сестра восьми лет. Живи как хочешь. Конечно, было больно, что судьба так жестока к нашей семье: забрала отца, мать, старшего брата.

Трудно представить нас нынешних в то грозное время. Я думаю, нам бы не выдержать.

В интернете есть стихи Николая Мельникова «Поставьте памятник деревне», они переложены на музыку, звучат в исполнении нескольких чтецов и певцов.

Поставьте памятник деревне

На Красной площади в Москве,

Там будут старые деревья,

Там будут яблоки в траве.

И покосившаяся хата

С крыльцом, рассыпавшимся в прах,

И мать убитого солдата

С позорной пенсией в руках.

И два горшка на частоколе,

И пядь невспаханной земли,

Как символ брошенного поля,

Давно лежащего в пыли.

И пусть поёт в тоске от боли

Непротрезвевший гармонист

О непонятной «русской доле»

Под тихий плач и ветра свист.

Пусть рядом робко встанут дети,

Что в деревнях ещё растут,

Наследство их на белом свете –

Все тот же чёрный, рабский труд.

Присядут бабы на скамейку,

И всё в них будет как всегда –

И сапоги, и телогрейки,

И взгляд потухший... в никуда.

Поставьте памятник деревне,

Чтоб показать хотя бы раз

То, как покорно, как безгневно

Деревня ждёт свой смертный час.

Ломали кости, рвали жилы,

Но ни протестов, ни борьбы,

Одно лишь «Господи помилуй!»

И вера в праведность судьбы...

Стихи, на мой взгляд, объективно отражают жизнь деревни 40-х, 50-х, 60-х годов.

Л.Н. Домнина, внучка Прокопия Егоровича и Анастасии Ильиничны Зубаревых.
Этот и другие материалы читайте в газете НВВ №15 от 10.04.2020 г.
(Советск, Пижанка, Лебяжье, Верхошижемье, Арбаж).